Этюд N2

(документальный рассказ- воспоминание А. Розанова)

Сероватый асфальт с выбоинами и промоинами. Местами — проросшая трава. Дворик, а быстрее закуток двора орошался чуть накрапывающим дождем. Таким дождем, при котором редчайший прохожий раскроет зонтик. Верка посиживала в углу меж сероватыми, издавна не крашеными стенками. Черная голова с короткими плохо расчесанными волосами. Худенькие коленки практически не прикрыты платьицем и расставлены. Сикает.

Ребята уже издавна не удивляются, что я вожусь с Веркой. Даже насмешек практически нет.

А дождик практически закончил.

— Верка — резвее! — говорю я как-то противоестественно, а сам не желаю, чтоб она «резвее».

Она сконцентрированно глядит практически туда же куда и я — вниз. Только она на сделанный ею ручеек, а я на его источник. Почему было не пописать дома? Наверняка, Верке просто в голову не пришло. Меня она не смущяется напрочь. По-моему я ей больше брат, чем ее реальный брательник и, сразу, мой одноклассник — Женька.

Сам не знаю, почему мне так охото водиться с Веркой. Ну не поэтому же что она не просто мне доверяет, но разрешает глядеть и разглаживать то, что другие девчонки закрывают от мальчиков как самое драгоценное? А может вот поэтому.

Привязался я к ней. У меня сестры нет. Может это как подмена. Но она-то во мне чего отыскала? Не знаю.

А еще у нее огромные голубые глаза. Время от времени доверчивые, время от времени хитрющие.

Верка издавна окончила, но всё посиживает в той же позе и коварно глядит «искоса, низковато голову наклоня». А ноги и не поразмыслила двинуть. Вот чертовка!

Гудок тепловоза невдали — как сигнал. Пора.

— Идем.

Поскриптум: Вера моя 1-ая привязанность, 1-ая дама и 2-ая, так вышло, супруга.